«Все, что я пережила, есть в песнях», — так Аланис Мориссетт комментирует девятый альбом «Such Pretty Forks in the Road» в интервью Apple Music. За восемь лет после выхода «Havoc and Bright Lights» в 2012 году Мориссетт довелось испытать и пережить немало. Многочисленные выкидыши, рождение второго и третьего ребенка, послеродовая депрессия и осознание того, что ее бизнес-менеджер воровал у певицы миллионы в течение почти 10 лет. Все это вылилось в самый мощный альбом артистки со времен «Jagged Little Pill» 1995 года. Эти предельно искренние баллады, исполненные в основном на фортепиано, певица записывала в Малибу и в районе залива Сан-Франциско, где недавно приобрела дом. Название альбома основано на строчке из песни «Smiling», которая впервые прозвучала в мюзикле 2018 года, вдохновленного «Jagged Little Pill». «Каждый раз, когда происходит какое-то судьбоносное и тяжелое событие, я хочу внести его в свою хронику, — говорит она. — Самые сложные поворотные моменты в моей жизни привели к величайшей эволюции в моем сознании». Далее певица расскажет о каждой песне с альбома. Smiling «Эту песню я написала для альбома, а потом она показалась подходящей для Эм Джей, главной героини мюзикла, которая борется с желанием угождать окружающим и выглядеть достойно, стараясь не подвести своих родных и соседей. Когда я писала „Smiling“, то съезжала с катушек. Я рвала отношения с Лос-Анджелесом, переживая утрату дома, в котором прожила более 20 лет. В Малибу бушевали пожары, моя собака умерла, и все это навалилось одновременно. Психотерапевты говорили мне: „Аланис, вы рассказываете то, о чем даже тяжело слушать, но при этом улыбаетесь. Давайте поговорим об этом“. Песня про такое состояние, когда выглядишь со стороны как обычно, но внутри при этом разваливаешься на части. Такое довольно часто встречается среди людей, пытающихся помочь окружающим. Я видела, как моя мама плачет, наверное, раза три в жизни. Один из них случился, когда я включила ей эту песню. Что-то тронуло ее, и после того как она ушла, я стала внимательно изучать слова песни, пытаясь понять свою маму. Я думала: „Здесь ее действительно что-то задело. Что же я такое написала, черт побери?“ Хороший способ как следует узнать своих родителей — это понять, что они чувствуют, слушая ваши песни». Ablaze «Я плачу каждый раз, когда слышу слова этой песни, поэтому сразу стараюсь думать исключительно про бейсбол. Если я, не дай бог, умру, то хочу со своими детьми поделиться вот этим. У меня есть куча журналов и книг, которые помогают мне разобраться в себе. Я верю в теорию привязанности: пристально слежу за тем, чтобы формировать привязанность, потому что для развития малыша и его возможности исследовать мир она очень важна. Именно привязанность дает ребенку чувство собственной идентичности и жизненного опыта. Но писать песню обо всем этом я не хотела, поэтому просто начала говорить о дуализме и о том, что у всего в нашей жизни всегда есть две стороны: горячее и холодное, низкое и высокое. Песня была чуть длиннее, один куплет мне пришлось вырезать». Reasons I Drink «Три мои главные зависимости — это работа, любовь и еда. Потом идут второстепенные, и они мне милее всего. Думаю, долгое время люди с зависимостями были стигматизированы. Вроде как ты должен стыдиться того, что у тебя зависимость. Стыдиться того, что тебе надо проходить реабилитацию. Стыдиться за отсутствие так называемой дисциплины. Это все полная ерунда, потому что сложно найти более дисциплинированных людей, чем люди с зависимостью. Эта песня — попытка взглянуть на тех из нас, кто одержим зависимостями, как на людей, ищущих помощи. Попытка смягчить нашу хронически раздраженную культурную среду. Попытка дать себе и другим людям небольшую поблажку, а также возможность чуть лучше понять их. Люди с зависимостями не пытаются творить хаос ни с того ни с сего. Им просто нужна поддержка и помощь, а для выздоровления достаточно пообщаться с человеком, который их не осуждает. Байрон Кейти [автор книг, посвященных методу самоисследования] как-то сказала, что наркотики и алкоголь просто делают свое дело». Diagnosis «Думаю, из-за того, что я знаменитость и постоянно нахожусь на публике, люди не испытывают ко мне любви и нежности. Я получаю либо негативные или позитивные проекции, либо в корне неправильное восприятие, либо непонимание моих мотивов. Меня воспринимали как крайне здравомыслящую. Меня воспринимали как нестабильную, непредсказуемую и дикую. Когда я была маленькой, папа говорил, что людям будет нравиться то, что я делаю, люди будут ненавидеть то, что я делаю, и некоторым людям будет плевать на то, что я делаю. Это никак не изменится, поэтому надо просто продолжать делать свое дело. В этой песне я как бы говорю: „Слушайте, мне все равно. Я знать не знаю, как вы меня воспринимаете в данный момент. Но со мной происходит вот это. У меня постродовая депрессия. Я ничего не соображаю“. Всю свою жизнь я полагалась на когнитивные способности. Но когда в послеродовой деятельности я уже не могла полагаться на них с той же уверенностью, то начала задаваться вопросами. На что мне теперь полагаться? И как меня теперь воспринимают? Когда я писала эту песню, мне хотелось зайти в океан и назад уже не возвращаться. Но потом я просто думала о своих детях и говорила себе: „Этому не бывать“». Missing the Miracle «В теории мое представление о браке — это когда оба человека хотят активно участвовать в исцелении ран друг друга. Но когда происходит столько всего, я иногда чувствую, что мы начинаем забывать о смысле и красоте всего этого. Часто случается так, что повседневные события захлестывают нас и мы начинаем триггерить посттравматическое стрессовое расстройство друг у друга. И брак превращается в такую песочницу, в которой мы упускаем красоту. Побыв хотя бы 10 минут в одиночестве, я вновь понимаю, насколько это прекрасно. И насколько чудесно, что мы можем сохранять отношения, будучи такими разными, сложными и прекрасными созданиями. Как эти отношения не разрываются, когда у нас столь разные взгляды? Мы — животные. Но думаю, чем больше осознанности я приношу в наш брак, тем лучше могу увидеть, несмотря на все тяготы, насколько невероятен этот опыт. Это напоминание самой себе: иногда надо высовывать голову из песка, смотреть по сторонам и просто быть благодарной». Losing the Plot «Когда я работала, то Лос-Анджелес представлялся мне самым невероятным городом. Но когда стала неработающей мамой, мне показалось, что я ошиблась городом. Строчка I am lying down my cape [Я снимаю свой плащ] появилась из идеи быть для всех супергероем: будь то дом, или собака, или еда, или путешествие, или логистика, или в нашем случае образование — мы учились на дому девять лет. Это суперженщина, которая сдается и говорит, что не может продолжать делать то же самое, ожидая получить другой результат. Нужно было принимать мудрые решения, но интуиция не срабатывала так же хорошо, как обычно. Послеродовая депрессия, словно призрак, проникает внутрь и многое отнимает. Но я уже дважды проходила через это и знаю, что есть другая сторона. Думаю, все будет хорошо, как только я перестану кормить грудью. Расскажу потом». Reckoning «Я уже долгое время пишу песни о том, каково подвергаться сексуальному насилию, и таких песен, как „Hands Clean“ 2002 года, написано немало. Чаще всего травма остается в нашем теле, и мы как бы отделяемся от нее. Уничтожить, сбежать, заморозить. Потом, когда это уже кажется безопасным, мы можем дать волю чувствам. Травматичный опыт неприятно переживать заново, тем более говорить об этом у всех на виду. Когда я слушаю „Reckoning“, там есть слова, например во втором куплете: Where is everybody? Where are all these protectors around me? [Куда все делись? Где все защитники, которые были вокруг меня?] — я не могу удержаться от слез, когда слушаю их. Если хотите знать, что 46-летняя я сказала бы 19-летней себе, то вот: „Мы должны постоянно подвергать проверке людей, находящихся рядом с нами“. Возле многих из них опасно было находиться, потому что они действовали не из лучших побуждений. Песня мне нравится, потому что в ней есть сочувствие к той маленькой девочке, которой себя помнит эта взрослая женщина». Sandbox Love «И после травмы сексуального насилия возникает самый главный вопрос: как вообще выглядит здоровый секс? И с какого приза мне не спускать глаз? Есть много защитных механизмов: порно, разрушительное поведение, измены. Для тех из нас, кто в прошлом подвергался сексуальному насилию, в отношениях приходится чинить очень много неисправностей. В этой песне я представляю, каким может быть здоровый секс, как эта территория вообще может выглядеть». Her «„Она“, которая стоит в названии песни, — это я, это божественная женственность и феминизм. У меня было немало наставниц, исполнявших роль матери. В послеродовой период особенно остро встает вопрос: кто будет матерью для матери? Мы с мужем все время шутим про это. Он говорит, что получает столько материнской энергии от меня. А я у него интересуюсь: „А где же тогда моя материнская энергия? Мне тоже нужно к груди“. Для меня эта песня о тяге к маме, стремлении к материнскому, к эмпатии, к нежности, которую можно ощутить кожей. Кроме того, в духовном смысле мне нравится выискивать нити преемственности между религиями — они все очень патриархальные. Думаю, здесь я пытаюсь сказать: „Извините, но я не буду молиться старику на небесном троне, какой бы милой ни казалась эта фантазия. Я лучше буду молиться женственности, которой так жажду“». Nemesis «Есть теория, согласно которой 20 % животных и людей высоко чувствительны. Настолько, что когда они входят в помещение, то получают 500 единиц информации, причем остальные 80 % людей в этой же ситуации — около 50. Обожаю нюансы, наверное, это из-за моего характера. Думаю, все осознают, насколько легко можно приспособиться, но изменить себя сложно. Мне никогда это легко не давалось, всегда была в ужасе от этого. Потом, с течением времени я могу понять, какой прекрасной идеей была та или иная перемена, но сам момент несет для меня глубочайшие страдания. Я все равно меняюсь каждый день, ведь чтобы развиваться, мы должны быть готовы попрощаться со старым. Конечно, это связано с тем, что я стала мамой: в голове все переворачивается, когда становишься родителем. Но не только это. Отъезд из Канады. Прощание с друзьями, когда отправляешься на гастроли. Возвращение домой и прощание со всеми, с кем была в дороге. Думаю, в этом есть природа всей жизни. Жизнь — это постоянные изменения, но это не значит, что я не буду с ними бороться и сопротивляться им, как умею. А сопротивляться я умею хорошо». Pedestal «Однажды я отыграла концерт перед 40 тысячами зрителей. Я тогда встречалась с одним парнем, вернулась со сцены вся в поту и блестках и спрашиваю у него: „Как тебе концерт?“ А он говорит: „В смысле? Тебе рукоплескали 40 тысяч человек. Ты чего?“ А я отвечаю: „Да я их никого не знаю“. Эта песня о взрослении у всех на виду. Я начала писать песни в 16 лет, а в 19 лет захотела развиваться дальше. Люди меня отговаривали от этого, не видели во мне человека, который развивается и выражает себя. В этой песне — воспоминания об этих отношениях с парнями, или родными, или различными продюсерами, или так называемыми опекунами, которые должны были заботиться обо мне, когда я была моложе, а на самом деле вели себя неподобающе в сексуальном плане. В моей жизни было немало отношений, которые мне казались безопасными и очень интимными. Затем я понимала, что в них было место приспособленчеству, слепоте или предательству — и даже, как выяснилось, хищению денег. Эта песня сводит все к одной сути: в конечном итоге я все еще человек, у которого много желаний, и этот человек уязвим, напуган и трясется, как пудель в углу, как каждый из нас».