Традиционно в Trivium большую часть материала сочиняет гитарист, вокалист и основатель группы Мэтт Хифи. Однако в девятом альбоме металлисты из Флориды пошли другим путем. Основную часть текстов и музыки в «What the Dead Men Say» написал басист Паоло Греголетто. Название альбома он позаимствовал у рассказа Филипа К. Дика — великого мастера научной фантастики, по книгам которого сняли такие фильмы, как «Бегущий по лезвию», «Вспомнить все» и «Особое мнение». На запись оказали влияние и другие книги, прочитанные Греголетто. «Определенного сюжета у записи нет. Но если послушать песни, то можно заметить, что они связаны друг с другом, — рассказывает басист Apple Music. — Я читал такие книги, как „Необитаемая земля“ Дэвида Уоллеса-Уэллса и „Доктрина шока“ Наоми Кляйн. Из них я взял идею о людях, наживающихся на катастрофах — неважно, антропогенных или подобных коронавирусной пандемии, которую мы сейчас переживаем. А разгребать все приходится другим». Далее Греголетто рассказывает, как создавался каждый трек из нового альбома. IX «Изначально это было вступление к следующей песне „What the Dead Men Say“. Их нужно слушать вместе. Музыка здесь предвосхищает то, что должно произойти дальше. Мелодия и аккорды те же, что и в следующем треке, но они сыграны они по-другому и гораздо медленнее. Это наш девятый альбом — вот к чему здесь римская цифра». What the Dead Men Say «Название, как я уже сказал, взято у Филипа К. Дика. Казалось, что придуманные мной слова были как раз об этом [одноименном] научно-фантастическом рассказе. А еще о своеобразном промежуточном состоянии и о том, как мы переживаем смерть и горе в эпоху цифровых технологий. Я всегда любил книги и рассказы Филипа К. Дика. Многие из них опережают свое время и до сих пор актуальны. Я наткнулся на этот короткий рассказ, и мне очень понравилось название — такое интригующее. По-моему, лучшие названия и тексты песен как раз те, которые нельзя полностью объяснить». Catastrophist «Одна из первых композиций, сочиненных мной для альбома. В этой песне я накладывал один рифф на другой, и она становилась все длиннее и сложнее. В ней чувствовался эпический размах, и было понятно, что слова должны быть соответствующими. Я читал „Необитаемую землю“ и „Доктрину шока“, размышлял о кризисах, которые происходят в мире. О том, как некоторые люди извлекают из них выгоду, а другие страдают, пытаются вернуться к нормальной жизни или остаются брошенными на произвол судьбы. Наши действия в каком-то смысле определяют, с чем придется столкнуться тем, кто еще не родился». Amongst the Shadows & the Stones «Эту песню принес [гитарист] Кори [Больё]. Название трека и записанные крики в отрывке „amongst the shadows and the stones“ у него уже были — мы их так и оставили. Получился отличный хук, и отталкиваясь от него, я начал писать текст. Размышлял о приближающейся двадцатой годовщине трагедии 11 сентября и о том, каковы реальные итоги войны с терроризмом. Не только для нас, но и для тех, кто по другую сторону. Так что песня о последствиях, о том, что когда оседает пыль, остаются лишь обломки и ничего больше». Bleed into Me «Я обычно сочиняю на гитаре, но эту песню начал писать на басу, поэтому здесь он заметно выделяется. Настроил инструмент очень низко, отчего такие грувовые треки только выигрывают. Текст я придумал, когда ехал в наземном метро в Чикаго и увидел, как какой-то парень закидывался героином, сидя в машине. Я задумался о том, как некоторые люди могут многого не замечать или притворяться, что вокруг ничего не происходит. Но я встретился взглядом с этим парнем и на мгновение увидел в его мир. Здесь не получится отвести глаза — приходится считаться с тем, что это значит для тебя, для него и для всех вокруг». The Defiant «Когда Мэтт принес демо этой песни, я сразу почувствовал атмосферу нашего альбома „Ascendancy“ 2005 года. Я писал текст, посмотрев документальный фильм про R. Kelly и думая о том, что плохие люди не берутся из ниоткуда. За каждым из них стоят помощники и посредники. Подобные люди открыто живут так, как хотят, потому что бесстыдство стало определяющей чертой нашей культуры. И если ты плохой человек, это еще не значит, что ты получишь по заслугам». Sickness Unto You «Эта песня — тоже вклад Мэтта. Нам хотелось чего-то свободного, быстрого и тяжелого. А в таких вещах нам нет равных. В середине есть пассаж, напоминающий [группу] Rush. Это все благодаря нашему ударнику Алексу Бенту, он сыграл выше всяких похвал на этом альбоме. Мэтт написал мрачный текст об утрате, а я придумал название песни. Даже не знаю, откуда оно взялось, просто показалось мне интересным». Scattering the Ashes «Эту вещь вместе с названием и частично текстом принес Кори. В прошлом году умер его дедушка, и в тексте описывается процесс развеивания праха над океаном. Я сделал из этого историю об отце и сыне или о других двух людях, которые прекратили общение и никогда не смогут его восстановить. А потом смерть одного из них усугубляется чувством вины у другого за то, что не смог уладить конфликт и попросить прощения. В музыкальном плане песня мне напоминает финскую группу Sentenced с мелодичной и очень мрачной музыкой. Она не настолько мрачная, как у Sentenced, но это наша версия». Bending the Arc to Fear «Это была последняя песня, которую я включил в альбом, и здесь я просто хотел оторваться по риффам. Мне нравятся концовки, поворачивающие в неожиданном направлении. Что касается текста, я думал об этом выражении: „The long arc of history bends toward justice“ [„Длинная дуга истории изгибается в сторону справедливости“]. Она ведь может быть направлена не только к справедливости, но и к самым разным негативным вещам. Затем я начал размышлять о камерах видеонаблюдения, которые висят сейчас на каждом доме, и о выстроившейся вокруг них культуре. Она действительно порождает паранойю. Мы проживаем нашу жизнь, постоянно посматривая на происходящее у дома, а это может подстегнуть страх». The Ones We Leave Behind «Эту песню вместе с названием принес Кори. Начиналась она совсем не так, как вы слышите на альбоме. Она была гораздо медленнее, с более чистыми гитарными партиями. Когда мы джемили, мне в голову пришла типичная для метала идея: „А что, если нам сыграть ее быстрее?“ Мы стали ускоряться, и риффы превратились в то, что вы слышите сейчас. В тексте я задумался о людях, которых в нашей культуре оставляют на произвол судьбы. В Америке преобладает такой образ мышления: победитель получает все. Но если победитель получает все, что же остается другим?»