Mozart Momentum - 1785

Когда в 1781 году 25-летний Моцарт прибыл в Вену, он был потрясен открывшимися перед ним возможностями. Австрийская столица тогда была центром западного музыкального мира, в который стекались лучшие композиторы со всей Европы. Ему потребовалось всего четыре года на то, чтобы завоевать среди них свое место. В одном только 1785 году были написаны несколько его лучших, поразительных по изобретательности концертов для фортепиано и камерных работ. Именно их норвежский пианист Лейф Ове Андснес и Камерный оркестр Малера исследуют на этом альбоме. «Отведя фортепиано новое, героическое амплуа, Моцарт заложил основу жанра, который позже будет назван романтическим фортепианным концертом, — рассказывает Андснес в интервью Apple Music о работе, открывающей альбом. — И он делает сразу несколько революционных открытий». Например, Моцарт ввел в состав оркестра экзотический в те времена кларнет, а партию солиста сделал головоломно сложной. «В последнем на этой записи фортепианном концерте No. 22 ми-бемоль мажор есть труднейшие октавные пассажи по всей клавиатуре для обеих рук, — говорит Андснес. — Виртуозность начала расцениваться как важное выразительное средство и знак качества его музыки». Почему Моцарт вступил в пору композиторской зрелости в 1785 году? Возможно, причиной тому была конкуренция, с которой ему пришлось столкнуться в Вене. «Концерты No. 20 и No. 21 были написаны с разницей в один месяц, но они сильно отличаются друг от друга, — говорит Андснес. — Концерт No. 20 ре минор полон страсти и мрака, а в No. 21 до мажор сочетаются озорство и великолепие». На этом альбоме Андснес вновь объединил усилия с Камерным оркестром Малера: в 2015 году они уже выпустили «Beethoven Journey» — полное собрание фортепианных концертов Бетховена. Коллектив привлекает Андснеса своим духом авантюризма. «Перед записью у меня было много соображений и пожеланий для оркестра, — говорит он. — Но звучание, которое я получил от них в результате, оказалось другим. Они очень вдохновили меня тем, как за доли секунды меняли атмосферу музыки с легкой и светлой на уединенную и личную». Далее Андснес рассказывает о произведениях альбома. Piano Concerto No. 20 in D Minor, K. 466 «Очень экспрессивная работа. Моцарт написал всего лишь два фортепианных концерта в миноре, и это один из них. Из-за чрезвычайного драматизма он вызывает ассоциации с такими сочинениями композитора, как „Дон Жуан“ или „Реквием“. Здесь мы впервые видим, как Моцарт отделяет солиста от оркестра: печальная музыка, с которой он вступает, отличается от того, что звучало прежде. Вторая часть написана в мажоре, и в ней есть одна из тех мелодий, которую напеваешь, выходя из концертного зала, — настолько она очаровательна. В середине этой части происходит диалог между фортепиано и духовыми — неординарный по тем временам ход. Позже Моцарт будет развивать его. Несмотря на то, что финальное рондо возвращается в минор, оно не такое мрачное, как первая часть. Концерт заканчивается весело и бодро, будто Моцарт хочет заставить нас забыть о том, что было до этого. Piano Concerto No. 21 in C Major, K. 467 «Здесь Моцарт погружает нас в совершенно иной мир, полный игры и сказки. Вторая часть этого концерта — само умиротворение. Как ему удалось сочинить нечто столь прекрасное? Посреди этой райской красоты вдруг в нескольких тактах мелькают болезненные диссонансы, но затем мы снова возвращаемся в атмосферу беззаботности. В этом весь Моцарт. Его музыка всегда двулика: один глаз плачет, другой — смеется». Fantasia in C Minor, K. 475 «Эта сольная фортепианная пьеса необычна для Моцарта. Эпизоды следуют в ней друг за другом, ускользая от какой-то определенной музыкальной формы. Возможно, по ней мы можем представить, как звучали импровизации Моцарта, когда композитор просто садился за инструмент и играл. Поразительно, что загадочные, мрачные октавы, с которых начинается пьеса, возвращаются в финале. Из-за этого возникает ощущение, что все здесь связано. Но на самом деле между отдельными эпизодами здесь, похоже, никакой связи нет». Piano Quartet in G Minor, K. 478 «Моцарт в каком-то смысле изобрел жанр фортепианного квартета. От первого можно провести линию к Бетховену. Тема в начале довольно проста: в ней не так много хроматизмов, как в некоторых других минорных пьесах Моцарта. Но здесь происходит интереснейший диалог между фортепиано и струнными, а фактура иногда почти симфоническая. За первой частью следует чудесное умиротворяющее анданте, а затем чрезвычайно веселый и виртуозный финал в соль мажоре». Maurerische Trauermusik in C Minor, K. 477/479a «Это оркестровый необычайно интересный опус. Он связан с масонами. Так, Моцарт возводит здесь нечто вроде звуковой колоннады. На первом плане не столько мелодическая составляющая, сколько дух и атмосфера ритуала. Похожую музыку мы слышим в его опере „Волшебная флейта“. У пьесы изумительная, мистическая оркестровка и звуковые краски». Piano Concerto No. 22 in E-Flat Major, K. 482 «Самый протяженный фортепианный концерт Моцарта — гигантский и крайне сложный для исполнения. Первая часть симфонична и многослойна, вторая — думаю, лучшая из моцартовских тем с вариациями. Она просто невероятна. Пьеса написана в до миноре и начинается с приглушенных струнных, а затем проходит через множество замечательных вариаций. Финал этой части такой томительный, что хочется какого-то просветления. И оно в итоге приходит: это мимолетный до мажор, который мне кажется похожим на прощание с жизнью. Одна из самых трогательных страниц моцартовской музыки. В последней части концерта он выдает мелодию, которую можно насвистывать, гуляя по улице, — в ней есть что-то охотничье. В партии солиста попадаются виртуозные, довольно сложные в исполнении элементы. В середине этой бодрой части Моцарт помещает медленный фрагмент удивительной красоты и сердечности, выводя кларнеты на первый план. Наконец, мы возвращаемся к „охотничьей“ мелодии. На мой взгляд, это самый разнообразный и содержательный из всех концертов Моцарта».